Сначала я их повела в ясли. Младенцы лежали в боксах и плакали. Мы одели звуконепроницаемые наушники и подошли ближе. Через переговорное устройство я объяснила, что дети всегда плачут. Пока их не заберут. А их не всегда забирают.

Мои преемницы переглянулись и поежились. Я подошла к одному боксу и достала ребеночка. Поцеловала, дунула на него и опять положила. У моих учениц был шок, ребенок был неестественных пропорций и по меркам людей скорее всего являлся мутантом или уродом. Я сочувственно наблюдала за женщинами, ведь им придется не только привыкнуть к младенцам, но и полюбить их.

- но многие же просто уродцы, - не выдержала, та что постарше.

- да, поэтому и нужна наша помощь. Вы же хотели помогать?

-да, да, конечно… - на перебой заговорили женщины с оттенком неуверенности и воодушевления.

- ну так вот и помогайте. Многих детей можно спасти. Любовью и интеллектуальной коррекцией, вы можете устранить изъяны на всех уровнях. Убрать лишнее и страшное, подкорректировать или сделать жизнеспособным не привычное, на основе предпочтений родителей. Но главное потом убедить самих же родителей забрать детей и растить их дальше. Иногда, к тому моменту, когда ребенок уже готов к относительно самостоятельному развитию и росту родители вдруг пугаются и отказываются.

- и что дальше? – спросила одна.

- да какая тебе разница… - раздражительно оборвала вторая. Я внимательно за ними наблюдала и решилась.

- идите за мной, - требовательно бросила я и резко развернувшись вышла из яслей. Мы оставили наушники у входа и прошли по коридорам. Через некоторое время мы оказались у двери с прозрачным стеклом. За ним в комнате стояла женщина в белом халате в маске на лице. Почувствовав наше присутствие, она подняла голову и укоризненно посмотрела на меня. Вздохнула и покачала головой. Я же, набрав побольше воздуха сказала:

- это утилизатор детей. Те что не выжили, даже после наших трудов и те от которых отказались. А это наш главврач. Она считывает и фиксирует в архив все о ребенке и затем расщепляет материю.

Женщины с ужасом то ли ойкнули толи взвыли.

- да как же так?

- все предельно просто. Родители не следят за собой и порождают монстров не дееспособных к жизни, а мы биокорректоры, возвращаем их детищам приемлемую и жизнеспособную форму. При этом одновременно нужно работать и с ребенком, и с его родителем. Но иногда это просто что-то чудовищное или даже прекрасное, но не способное выжить. Хуже когда прекрасное детище пугает своим совершенством своего родителя и он отказывается от него убивая тем самым и себя и ребенка.

Тут из утилизатора вышла женщина и сняла маску.

- ну что ты опять пугаешь людей. Так ты никогда не найдешь замену. – тут же накинулась она на меня.

- я просто хочу быть честной. Пусть сразу решают, годятся они или нет на такую работу. Здесь нет привязанностей! Просто колоссальный труд и любовь! Сколько монстров и бесформенной биомассы я преобразила в божеский вид, какие перспективы и шансы раскрывались их родителям. Но они предавали свои мечты и отрекались от себя и своих детей. И тебе пришлось все это утилизировать.

- мне немного трудно разобраться, - неуверенно перебила нас та что помоложе, - я понимаю необычность обстановки, но я первый раз на астральном собеседовании. В резюме у меня отмечено, что я психолог и с младенцами я дела не имела.

- но у вас написано, что вы чувствующая и используете нетрадиционный подход в эмоциональной коррекции клиентов. – яростно переключилась на нее главврач, - Что рассматриваете сновидения как ключ к исцелению. Ну так вот, напрягитесь пожалуйста и ответьте мне: что вы сейчас видите?

- вижу неопределенные и недоработанные идеи и фантастические мечты, подпитанные страстным всплеском желания… - как-то отрешенно заговорила старшая из экзаменуемых.

Мы резко повернулись к ней. Она похоже находилась в трансе, что немного пугало, так как мы и так находились в астрале. Но ответила она прямо в точку, не зря ж она потомственный целитель.

- ну вот, теперь более понятно? – миролюбиво спросила я. – вас мы выбрали потому что у вас стойкие и четкие понятия человеческого бытия. Вы чувствуете людей и можете проникнуть в их подсознание и извлечь то что им трудно высказать. Нужно помочь человеку правильно сформулировать свои желания и идеи, чтобы они были легко реализованными в мире людей и приносили радость самому человеку и его близким, а не превращались в сгустки недожеланий, которые годами нас не отпускают и приводят к психическим болезням.

- ой смотрите на стекле появилась плесень, - воскликнула психолог. - Где антисептик?

- верьте себе, какой еще антисептик, это же просто мыслеформа которая загрязнила астрал - насмешливо сказала я и провела ладонью над стеклом. Стекло очистилось и засверкало.

- этот мир, как и любое другое место подвергается нападениям, - устало сказала главврач, - мы хотим помочь людям избавится от навязчивых идей или набраться смелости и реализовать свои мечты. А кто-то наживается на чужих неудачах и ошибках, а для этого подталкивает сомневающихся к ложным выводам. Вот плесень одна из проявлений такого вторжения. Можно сказать, признак еще одной победы слабости над мечтой.

- вы хотите сказать, что если бы не кучка осознанных людей, которая направляет общую массу… Всё бы человечество опять забилось в пещеры? – воскликнула потомственная целительница и рассмеялась. Комната озарилась солнечными зайчиками, как будто крутили граненный хрусталик. Мы все заулыбались.

- а почему вы уходите с этой работы, устали? - спросила меня осознанный психолог.

- нет, я не устала, просто мне пора в космос! - ответила я.

***

- Всё будет хорошо? – как-то по-детски спросила я, ежась от холода.

- конечно, на попей водички. Мы отлично поработали и нашли отличных приемников-медсестер, – успокоил меня Ной.

За окном уже стемнело, Лола в офисе включила свет и укрыла меня пледом.

- нет. Я спрашиваю про космос. Я вроде как бы не трусиха… Но какой-то странный запрос пришел, не понятный...

- ну так и доверься Ангелу-хранителю! – рассмеялся Ной? - нас ждут великие дела!